– Питирим Игнатьич, извините...
– Нет, – прерываю сразу, решительно, – не извиню! Вы что же это думаете, если меня две недели нет, то в кабинете можно не убирать? И пыль не вытирать? Цветочек вон, – киваю в сторону подоконника, – засох... почти... И принесите мне, пожалуйста, чаю!
– Питирим Игнатьич, я – Зелинская.
– Хм... Зелинская, Зелинский. Помню, был такой академик Зелинский... Химик? Да, химик. Противогаз изобрел. И еще что-то, с нефтью связанное. Наше ведомство еще собиралось посадить его... руки не дошли. Так вы дочь? – и, приглядевшись получше, поправился: – Внучка?
– Я – Елена Зелинская, член Общественной палаты. До сегодняшнего дня – кандидат в председатели комиссии по СМИ.
– А ко мне зачем?
– Сурков Владислав Юрьевич послал. Посоветоваться.
– А-а, Владислав. Ну, это дело другое...
– Так вот, я – член Общественной палаты. Первого, президентского призыва. Пять лет вице-президент "Медиасоюза". А меня никто не знает. Говорят: милая женщина, но неизвестно кто. Вот и вы... За уборщицу приняли.
– Ну что вы, – я даже смутился. – Я – практически пенсионер. Весь в мемуарах, новых лиц уже не запоминаю...
– Вчера меня выдвинули, а сегодня – обошли. Прилюдно, в Георгиевском зале. Вместо меня – Гусев. Который "МК". Я – только заместитель... ница! Как, говорят, я буду представлять сообщество журналистов, которых все знают, если меня саму никто не знает? Не понимаю, откуда такая враждебность! – и надрыв в голосе, и уже платочек в руке теребит.
– Может, и не надо их представлять? Они не пропадут. У них – Союз журналистов. И что там еще? Одно слово, акулы пера!
Молчит. Кусает губы.
– Ну, понимаю, понимаю... Хорошо, давайте попробуем вот что... Сейчас у нас в моде сериалы. Менты, то-се. Кто в них снялся – звезда. Давайте и вам какую-никакую рольку. Можно второго плана... Снимитесь – и все вас узнают. И полюбят.
– Так это сколько времени пройдет. Месяцы!
– Хорошо, – на ходу перестраиваюсь. – Пусть вас Костя Эрнст в жюри КВНа включит. Сейчас пойдете к Владиславу Юрьевичу, он Эрнсту позвонит. А может, напрямую Маслякову. Все вас увидят рядом с Гусманом, Ярмольником, с самим Константином Львовичем... Общественность узнает, что вы существуете. Так сказать, не бесплотный миф, а реальная Фимина, во плоти и крови...
– Опять доказывать, что я не мертвая, а живая! Ну, хотите – можете меня пощупать! Ну, пощупайте, пощупайте! Я осторожно отодвинулся.
– Нет, вы пощупайте! – и встает уже. Этого мне только не хватало! Осторожно кладу правую руку поверх ее руки, констатирую: – Теплая, – и быстро прячу руку под стол.
– А вот еще мысль! – чувствую, после отдыха я в прекрасной интеллектуальной форме. – "Что? Где? Когда?"! Создаем сборную Общественной палаты. Вы, Пугачева, пара политологов – Никонов, Марков... это если по Украине будут вопросы... Алина Кабаева как самая телегеничная. Кобзон – член Общественной палаты?
– Он в Думе, – отвечает замогильным голосом.
– Жаль. Тогда – Фридман. У него дачу отобрали – пусть человек порадуется! Всего шесть персон. И назовем команду: "СбрОП-2006". Сборная Общественной палаты.
– Как-то это все легковесно, – морщит носик гостья.
– Пиар требует жертв, – говорю веско, наставительно. Но и мягко – все же дама. – В конце концов, с Соловьевым можно поговорить! С Гордоном. Ведь вам же есть что сказать о России в 2030 году? Или вот еще: инспирируем сексуальный скандал. Будут узнавать на улице. Помните Монику Левински?
– Ну почему, ну почему все так! – дама вся в эмоциях, просто не в состоянии слушать. – Кругом одни предубеждения! Я же слово дала: цензурой заниматься не буду. На ковер никого вызывать не буду. Сажать в тюрьмы и расстреливать никого не буду! Я же заверила! И полная, полная лояльность власти.
– Конечно, – соглашаюсь, – людей, которые эту палату придумали, расстраивать не следует. Вот, например, Владислав Юрьевич – человек очень тонкий, натура впечатлительная.
– Да что вы! – едва не задохнулась гостья от избытка чувств. – Никогда! Полная, полная лояльность! Не понимаю, почему слово "лояльность" стало у нас чуть ли не бранным. Это все московская оппозиция...
– А, – догадываюсь, – так вы из Питера?
Ну не все биографии этих, новых, я знаю наизусть!
– Из Питера! И не скрываю!
Вот оно, событие века! Питерский кадр обошли при решении кадровых вопросов. К чему бы это?
А дама между тем ринулась в последнюю атаку:
– А нельзя ли меня поставить на какой-никакой телеканал? Ну, не на первый, конечно, и не на "Россию". Так ведь там еще много чего есть.
Да, думаю, эта дама свое возьмет. Раньше или позже. А вслух говорю:
– Это возможно. Со временем. Постепенно. В порядке живой очереди. Но это – не ко мне. Это – к Владиславу Юрьевичу. И выше. Дерзайте!
Наконец дверь за гостьей захлопнулась. Еще несколько мгновений из коридора доносится стук каблуков, потом – тишина. И лишь едва уловимый аромат дорогих французских духов да легкое покалывание в правой ладони напоминают о явлении удивительной дамы...
Все события и персонажи являются вымыслом. Любые совпадения случайны.
