Не успел Сергей Иванов освоиться в приятной роли «первого преемника» и оттеснить на вторую строчку турнирной таблицы Дмитрий Медведева, как Владимир Путин подкинул стране новую шараду. Всем предложено подумать над тем, что новым хозяином Кремля может быть, например, и «человек с опытом работы в регионе», а то и вообще прямо-таки кто-то из губернаторов. Думать, очевидно, нужно с учетом ранее открывшихся опций и обстоятельств. Так, общественности в свое время уже было доверительно сообщено, что в окрестностях ядерного чемоданчика возможно появление человека, «имя которого не на слуху». Затем в правила бродилки «Преемник» было внесено важное уточнение о том, что, «все кто надо, на постах уже работают».

Сложение всех этих компонентов воедино с вновь обнаруженным «губернаторским следом» привело к тому, что фантазия политического сообщества тут же перечислила всех – от Валентины Матвиенко аж до только что назначенного губернатором Камчатки Алексея Кузьмицкого. То есть через всю страну и девять часовых поясов. Отныне масштаб игры соответствует размерам страны. Это, наверное, должно придавать ей дополнительный интерес, а также некий шарм всеохватности и сопричастности к происходящему в кремлевских коридорах всех без исключения, включая даже и Дальний Восток.

Но муки творчества Владимира Путина в выборе наследника на самом деле только отчасти могут быть объяснены профессиональным желанием запутать следы.

Не зря же глава государства постоянно подчеркивает, что для него главное не преемник как таковой, но обеспечение преемственности власти и курса. Но в том-то и дело, что в многообразии созданного за два срока творческого наследия Владимира Путина можно найти не один и даже не два «курса преемственности». И это только усугубляет главную проблему отечественной специфики процесса смены и передачи власти – предельную персонификацию этой самой власти и сверхвысокую зависимость от данного фактора всего содержания политики и основных направлений развития страны.

В российской истории имеется богатый материал по теме роли личности в истории и впечатляющие примеры того, что «кадры решают все». Сегодняшняя сложность выбора преемника имеет к этой традиции прямое отношение. Владимир Путин вовсе не лукавит, когда говорит, что еще и близко не составил свое «политическое завещание».

Оно у нас всегда состоит всего из нескольких букв, складывающихся в имя и фамилию очередного правителя.

Назвать эту фамилию значит не только обнаружить самого преданного, лояльного или доверенного человека, хотя все эти факторы имеют и будут иметь для Владимира Путина большое и даже очень большое значение. Но, сверх того, речь идет о выборе курса, основой идеи будущего правления, главном направлении эволюции российского общества, по крайней мере в ближайшей, а может, и более длительной перспективе. И оттягивание решения, и смена лидера в паре Медведев – Иванов, и возможность ставки в последний момент на некую относительно «темную лошадку» с каждым месяцем будут указывать на эту сторону путинского решения все яснее и выразительнее.

Например, пока отношения с тем же Западом носили еще относительно благостный характер, и была надежда на поступательное продвижение во всем мире идей «энергетической сверхдержавности», фаворитом мог считаться сторонник «демократии без прилагательных» Дмитрий Медведев. С тем самым энергетическим флагманом в лице «Газпрома» и президентской повесткой модернизации социальной инфраструктуры страны, нацпроектами и демографией.

А если сегодня главной задачей становится противодействие «империализму» и «разрядка международной напряженности», то вот уже президентский формат и логику курса лучше всех выражает Сергей Иванов с новыми ракетами и жесткой геополитической риторикой.

Однако эти вопросы не исчерпывают масштаба путинского размышления о выборе преемника, что и порождает, в свою очередь, возможность ставки на какую-то иную фигуру, которая окажется лучше приспособлена, чтобы олицетворять и проводить в жизнь какие-то другие приоритеты.

Можно, к примеру, представить себе, что размышления нынешнего главы государства о возможности поправок в основной закон и продлении сроков президентских полномочий являются первой ласточкой более глобальных размышлений о том, не пора ли нам в целом и более существенно поправить Конституцию. А также продвинуть вперед в ближайшие годы еще одну-другую институциональную реформу. Тогда может оказаться, что под такие приоритеты не найти лучшей кандидатуры, чем Дмитрий Козак. Который к тому же так удачно набрался за последние годы того самого регионального опыта, да еще и был «вне игры» в последнем переделе собственности между околокремлевскими группировками, а значит, будет фигурой и более нейтральной, и более управляемой Путиным. Наконец, помимо Путина, только у Козака сегодня в российской элите есть столь серьезный опыт доверительного общения и взаимопонимания с Рамзаном Кадыровым.

Вопрос вроде частный, но в системе внутренних приоритетов Путина по поводу задач будущего президента может оказаться существенным.

С другой стороны, если предположить, что главным желанием Владимира Владимировича по поводу преемника окажется все же стабильность, затормаживание всех процессов и возвращение себе власти ближе к 2012 году в целости и сохранности, то на первый план выдвинутся совсем другие люди. Тогда, если бы не некая «заигранность» за команду кремлевских силовиков, не было бы ничего лучше, чем римейк 2004 года с сакраментальным «мне очень приятно сообщить вам, что это Фрадков Михаил Ефимович».

Но, даже и учитывая проблемы с раскладом сил в окружении, тягучее фрадковское правление с анестезирующими шутками и прибаутками может вдруг оказаться привлекательным с точки зрения приоритетов курса.

Точно так же можно рассмотреть еще целый ряд иных вариантов. Торжества курса частно-государственного партнерства и крупных инвестиционных проектов при Валентине Матвиенко. «Партийного президентства» при Борисе Грызлове. «Прирастания России Сибирью» при Сергее Собянине. Возрождения русского мира, политики моральных ценностей и инфраструктурного обновления при Владимире Якунине. Сохранения стабфонда при Алексее Кудрине и даже построения суверенной демократии при Владиславе Суркове.

При всей условности и даже провокационной надуманности подобных предположений они, тем не менее, не могут все же рассматриваться как однозначно фантастические.

Никто ведь не знает до конца, какой именно «курс преемственности» конструирует Владимир Путин. И никто точно не знает, кого именно он видит в людях, которые «уже работают на своих постах».

Если справедлива поговорка о том, что «как вы лодку назовете, так она и поплывет», то главный вопрос заключается только в том, будет ли выбирать название и курс лодки один человек, или в этом процессе сможет принять участие широкий круг обладающих избирательным правом граждан России.

Оригинал статьи опубликован на сайте www.gazeta.ru

Дмитрий Бадовский

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter