— Олег, расскажи кратко, какие мероприятия в отношении тебя сейчас проводятся?
— По тем данным обследования, которое уже было проведено, должны будут назначить повторное обследование, которое будет происходить в Подмосковье. Оно должно подтвердить мнение Военно-врачебной комиссии Рязанского военного госпиталя, конечно, если не будет никакого внешнего давления. Я надеюсь, что в понедельник меня отпустят. Кроме того, ко мне было приковано внимание высшего командования, которое постоянно следило, как разворачиваются события вокруг меня. Человек, который меня сопровождал из части в часть, неоднократно звонил некоему генерал-лейтенанту и докладывал обо всем, что со мной происходит. Генерал-лейтенант — это уже штаб, что лишний раз доказывает, на каком высоком уровне все это было организованно.
Руководство всех воинских частей, в которых я был во время этой эпопеи, постоянно расспрашивало меня о том, почему вокруг меня столько шума, и не станут ли протестующие ломиться в ближайшее время через КПП. Да и по разговорам с остальными солдатами мне стало ясно, что общественное мнение меня поддерживает в той нелегкой ситуации, в которой мне случилось оказаться. Так же многие военнослужащие и офицеры были удивленны той молниеносной скорости, с которой меня отправили служить. Ведь если бы все было сделано по закону, то скорей всего принятие решения по выполнению в отношении меня призывных мероприятий могло затянутся на три и более месяца.
— Можешь рассказать о том, что с тобой происходило в момент и после задержания?
— Утром 20 декабря 2007 года я вышел из дома, причем я живу не по тому адресу, по которому я прописан, и меня встретил работник милиции, который сказал, что мне необходимо пройти с ним в военкомат, чтобы решить какие-то проблемы. Я уже неоднократно бывал до этого в военкомате для того, чтобы решить вопрос с выдачей мне военного билета, но к тому моменту военный билет мне выдан не был. Я решил, что абсолютно ничем неприятным мне это не грозит и проследовал с работником милиции к автомобилю, где меня ожидало двое человек в штатском. На мой вопрос откуда они, мне ответили, что они работники военкомата. Никаких документов ни работник милиции и остальные лица, якобы работники военкомата, у меня не проверили, а просто спросили, являюсь ли я гражданином Козловским. Меня знали в лицо. Так я оказался в Измайловском военкомате города Москвы. Как мне позже сказали работники военкомата, те люди, что меня сопровождали, были работниками ФСБ.
Мне сказали, что необходимо срочно пройти медицинскую комиссию. При этом на все мои возражения о том, что я являюсь офицером запаса, учусь на очном отделении магистратуры и имею заболевания, с которыми меня нельзя причислить к группе годных к воинской службе, меня все равно попросили пройти медкомиссию. Работники военкомата заверили меня, что это всего лишь формальность и после прохождения освидетельствования я отправлюсь домой. Я сначала подумал, что виной тому день работника государственной безопасности ("День чекиста") и меня хотят просто изолировать на сегодня, но потом оказалось все намного серьезнее. Об этом мне удалось сообщить своим соратникам из объединения "Оборона". Но в военкомат они уже не успели. После медкомиссии меня тайком вывели через черный ход и отправили одного на сборный пункт. Обычно призывников на сборный пункт отправляют группами, а меня посадили в машину одного и нас сопровождала милицейская машина, которая, используя сирену, двигалась по встречной полосе, чтобы как можно быстрее доставить меня на место.
На сборном пункте история повторилась та же. Ко мне был приставлен специальный человек. Если в военкомате это был неизвестный молодой человек в штатском, то на сборном пункте это был врач психиатр, который ходил со мной по всем кабинетам и говорил всем врачам, что это Козловский и его надо по быстрому вне очереди обслужить. Если врач хотел выяснить что-то и написать замечания в моей годности к службе, ему говорили чтобы он этого не делал и поставил мне группу годности к армии, с которой я мог бы служить. Таким образом, минут за 15 я прошел всю медкомиссию. Тут же бегом меня отвели в помещение, где выдавалась новая военная форма. Там я еле успел застегнуть все пуговицы, как меня посадили в машину с каким-то полковником и отправили в часть в Подмосковье. По дороге я смог улучить момент и позвонить, рассказав, что со мной в данный момент происходит.
— Как разворачивалась ситуация в Подмосковье?
— Когда меня доставили в часть, я попал сразу же к начальнику части. В беседе с ним мы договорились, что меня со дня на день отправят в один из московских госпиталей, где меня заново обследуют. Меня поместили в медсанчасть. Однако, буквально через пару часов после этого приехали неизвестные мне военные и люди в штатском, сопровождавшие их на черной волге. Меня без всяких объяснений из санчасти забрали и вывезли в Рязань. По дороге мне никто ничего не объяснял и не давал возможности позвонить.
— Куда тебя доставили в Рязани?
— Сначала меня привезли в Дягилево, где сопровождавшие меня люди настоятельно приказали командованию части максимально ограничить меня от контактов. После этого командование направило меня в небольшое подразделение под Рязанью, которое называется "Полигон". Там служат всего 15-20 человек, и оно находиться в глубине рязанской области очень далеко от каких-либо городов или деревень. Они наверное рассчитывали на то, что меня там просто никто не найдет и я так и прослужу два года, а всю шумиху удастся замять и дело рассосется. Но мне удалось созвониться со своими ребятами и меня перевели в военный госпиталь в Рязани.
— Что-то быстро с тобой все проделали. То в часть, то в госпиталь.
— Да многие солдаты ждут такого очень долго. Со мной же все происходило в течении нескольких дней. По поведению рязанских военных было видно, что ни кому такой новогодний подарок в Рязани был не нужен, и они поскорей хотели исправить сложившееся положение вещей и всеми силами восстановить справедливость. Параллельно с этим мои друзья подали документы в военную прокуратуру, которая сейчас начала расследование действий Измайловского военкомата. Я не питаю иллюзий, что дело будет абсолютно успешным, но надеюсь, что виновные в нарушении закона будут призваны к ответу.
— У тебя есть претензии к рязанским военным или врачам в госпитале, где проводилась ваша экспертиза?
— Нет. Командование части и врачи Рязанского военного госпиталя, делали все в рамках закона и старались максимально исправить то, что натворили их московские коллеги. Они вели себя с честью.
— Как долго ты еще будешь здесь?
— По неофициальным данным в понедельник в Авиационный полк в Дягилево должна прийти бумага с повторным решением московской комиссии, которая должна подтвердить или опровергнуть рязанских военных медиков. После того как командир рязанской части подпишет эту бумагу, я буду уже точно знать, что со мной произойдет дальше. Еще раз замечу, что если на московскую комиссию никто давить не будет, то решение рязанских врачей подтвердится, и я буду демобилизован.
— Как ты оцениваешь то, что с тобой произошло?
— Как ты думаешь, я могу к этому относиться? То, что со мной произошло – ужасно, и еще более печально становится, если осознавать тот факт, что на данный момент подобное происходило и происходит и с другими молодыми людьми. Мне удалось восстановить справедливость, а скольким таким же ребятам так не повезло. О многих мы даже не знаем. Тем более если учитывать, что в декабре, когда в отношении меня были произведены подобные противоправные действия, военкоматы охотились не только за мной, а банально устраняли недобор, гребли всех подряд. Еще мне бы хотелось добавить, что то, что со мной произошло, нисколько не изменит моей позиции как гражданина и я продолжу свою политическую активность. Это только добавляет мне уверенности в своих действиях, и я знаю, что я на правильном пути, раз кому-то нужно, чтобы я замолчал.
— Ты хоть и недолго, но побывал в рядах Вооруженных сил РФ. Скажи, что ты думаешь о современной российской армии?
— Та ситуация, которая сложилась у нас в стране с армией просто критическая. Вместо того, чтобы усилить пропаганду профессиональной армии и пытаться привлечь в ее ряды людей, которые действительно хотят служить, российское министерство обороны в лице военкоматов всеми силами стремится выполнить план по призыву людей, которые совсем не хотят служить. Этот вопрос касается не только людей, которые должны служить рядовыми, но и офицеров запаса, которых до недавнего времени поголовно призывали в армию. Можно ли заставить человека, не желающего что-либо делать, выполнять это достойно, грамотно и с должным профессионализмом? Сильно в этом сомневаюсь!
— Какие у тебя дальнейшие планы после демобилизации?
— Довести это дело до конца. Конечно, практически невозможно выйти на тех людей, которые все это организовали, но все остальные должны быть наказаны в соответствии с законом. Сколько бы работники Измайловского военкомата не говорили, что этот приказ шел сверху, но подпись под ним ставили они и отвечать за нее придется им.
— И напоследок, что ты хочешь сказать всем тем, кто все это время находился по ту сторону КПП и следил за тем, что с тобой происходило?
— Я бы хотел сказать огромное спасибо всем тем, кто помогал мне, обращался в различные инстанции и требовал моего освобождения. Всем тем, кто выходил на акции протеста в мою поддержку. Спасибо, что не оставили меня! Еще хотел бы пожелать всем молодым людям и девушкам, живущим в России, всегда сражаться за свои права и не спускать с рук чиновникам их произвола.
Интервью опубликованно в газете "Поколение Р".
Вы можете оставить свои комментарии здесь
