Еще раз о свободе слова. С примером. "Интеллектуальная педофилия"
Тут вот Плющев с Милоновым поговорили. О свободе слова. Какой ей быть? Безграничной? Чтобы Плющев жизнь отдавал за право Милонова, говорить то, что Милонов говорит? Или ограниченной? А если ограниченной, то чем?
Для меня вопрос очевиден. Свобода слова должна быть ограничена. Но не интересами власти, как утверждает Милонов (он, естественно, выразился витиеватей – "задачами государства"). Свобода слова должна быть ограничена таким образом, чтобы слово Милонова не могло звучать вовсе.
Почему? Потому что слово это не глупое. Если бы оно было просто глупым! Тогда оно вполне имело бы право звучать. Только негромко. В ограниченной аудитории. Для людей, которым и такая глупость может помочь в развитии их интеллекта. Ведь любая глупость относительна – есть люди, для которых эта глупость – ступенька к уму.
Но слова Милонова не глупы. Они много хуже, чем глупы. Они лукавы, или, используя более грубое слово – лживы. Взять хоть подмену морали гомофобией. Впрочем, взять можно и любое иное его "мнение".
Милонов совершенно сознательно делает политическую карьеру на обслуживании определенного идеологического запроса.
И работа, которой он занят, требует лжи. Он же сам это не просто чувствует, но и вполне ясно понимает. Именно поэтому в его в целом спокойную речь, не лишенную элементов логики, то и дело прорываются выбросы вроде "хорьки", "хомячки" и т.п.. Другого способа заткнуть логические дыры нет.
Только на "Эхе" о споре Плющева с Милоновым узнали около двадцати тысяч человек. Впрочем, и без "Эха" слово Милонова очень свободно. В том числе – и усилиями единомышленников Плющева. Еще более свободно слово духовного отца Милонова, родоначальника жанра – Жириновского. Ну, и многих других их коллег по делу, которое я затрудняюсь назвать иначе, как сознательное растление людей, недостаточно зрелых, чтобы такому растлению сопротивляться. Так что речь здесь не о Милонове как личности. Речь о явлении. О "милоновщине".
Что это такое? Если хотите сравнение посоленей, то это род интеллектуальной педофилии: растление интеллектуально несовершеннолетних. Человек, развитый интеллектуально на уровне хотя бы подростка, слушать Милонова не станет. Слушают интеллектуальные дети и интеллектуальные младенцы. И развращаются. Точно так же, как это происходит при их физическом растлении педофилами.
Должно ли общество ставить заслон перед такой интеллектуальной педофилией? Плющев и сотни тысяч (или даже миллионы) его единомышленников, среди которых едва ли не все наши лучшие люди, уверены, что не должно. Свобода – высшая ценность. Мы столько за нее боролись!
Мы, конечно, не боролись. Куда нам! Но мы, в самом деле, мучались без нее и очень ее хотели. Как же ей, свободой теперь поступиться? Педофилия, говорите? Ну, и пусть. Это ответственность слушающего – выбирать что слушать.
Продолжая эту логику, замечу, что точно так же можно и защиту от обычных педофилов возложить на самих детей. Уже большая, шесть лет стукнуло, должна была понимать, с кем в лифт заходить. И, вообще, нужно было платьице у мамы попросить подлиннее.
С такой свободой слова жить нельзя. Общество должно ей сопротивляться. Если не хочет захлебнуться во лжи.
Как сопротивляться? Какие у свободы слова должны быть регуляторы и какие механизмы здесь должны быть задействованы? Всё это непростые вопросы. Например, совершенно ясно, что эти механизмы не могут быть бюрократическими в известных нам формах.
Но вопросы это не только непростые, но и совершенно преждевременные. Чтобы задавать такие вопросы и искать на них ответы, нам прежде всего нужно понять, что у лживого слова – у сознательного искажения реального положения дел во вред слушателю – никакой свободы быть не должно.
Точно так же, как не может быть в обществе экономической свободы в виде права на мошенничество.
! Орфография и стилистика автора сохранены
