Ужас от трагедии в Кемерово (и без того не самом счастливом городе мира), который отдаляет пока ещё живых НАС от этого суперкошмара, с каждым прочитанным комментарием (будь-то сострадание детям, выражаемое миллионами россиян, или сострадание Путину, выраженное Мизулиной) только усиливается.
Евтушенко в душераздирающем стихотворении "Бабий Яр" писал:
Мне кажется сейчас — я иудей.
Вот я бреду по древнему Египту.
А вот я, на кресте распятый, гибну,
и до сих пор на мне — следы гвоздей.
А мне в минуты, когда пишу эти строки, кажется, что я кемеровский ребенок, запертый властями предержащими в кинозале, посылающий маме из пылающего центра для развлечений, в огне которого металл и кости расплавились а вдыхание наполненного ядами воздуха само по себе смертельно, три SMS-слова: МАМА, Я УМИРАЮ.
Ужас от происходящего (не только в прошедшем, но и в настоящем, и в будущем времени) крепнет от сочетания единодушного пребывания россиян в состоянии скорби — и в то же самое время в состоянии ненависти к пиндосам, европоидам и далее по списку, ко всему остальному миру, кроме северокорейского Лидера Ы и сирийского Асада. Патриотизм с ненавидящим лицом, сострадание, которое при переходе к просмотру следующего сюжета по зомбоящику переходит в ненависть с сомкнутыми бровями — точь-в-точь, как в песне, ставшей символом Советского Мышления: "Но сурово брови мы насупим / Если враг захочет нас сломать / Как невесту Родину мы любим / Бережем, как ласковую мать!". Вот так, скачками от ненависти к обожанию, без всякого переходного состояния и прочих ненужных чувств.
Читая сообщения с Родины (не только о трагедии в Кемерово, а одно за другим), мне кажется, что я обуглившийся труп, сгоревший в кемеровском эпиЦентре — прообразе ядерной катастрофы, который власть-поимевшие отправляют на кладбище в автобусе с лозунгом на борту: "ДЕТИ. Доброй дороги и счастливого детства" (о коем автомобиле для доставки трупов сгоревших детей на кладбище с радующей души и глаз надписью на борту поведал на "Эхе Москвы" Антон Орех).
Точь-в-точь, как Партия-и-Правительство везла к Коммунизму по серпантину между обрывов и скал Истории Советский Народ (правопредшественник Народа России) в автобусе без тормозов, дверей и руля.
Читая сообщения о трагедии в Кемерово, перед глазами встает не только развлекательный центр, в котором горели люди, но и, перекрывая его, предвыборное выступление Президента России перед членами Федерального Собрания, наполненное радостными сообщениями о том, сколькими способами Россия может уничтожить Флориду (а, значит, заодно с Флоридой и Нашу Великую Родину от Чукотки до Калининграда, и всё живущее человечество), которое народные избранники встретили бурными продолжительными аплодисментами и радостями на так называемых лицах.
Когда произошел парижский теракт, естественным чувством — помимо сочувствия пострадавшим — является ощущение сострадания и солидарности с жителями Парижа и Франции. Когда произошел теракт в Барселоне, естественным чувством — помимо сочувствия пострадавшим — является ощущение сострадания и солидарности с жителями Каталонии и Испании. Когда пришло сообщение о несчастье в Кемерово, унесшем непомерно большое число детских, а также недетских жизней, сочувствие к погибшим и их семьям является естественным откликом любой человечной души. Но как только от сочувствия к жертвам трагедии, казалось бы, столь же естественно пытаешься перейти к состраданию всем гражданам Федерации, от Президента и Думы до пенсионера и слесаря, натыкаешься на душевный барьер. Сострадание к ненавидящиму и радующемуся возможности уничтожить все человечество большинству населения громадной русскоговорящей страны? Как только через минуту после душераздирающих сообщений из Кемерово видишь налитые ненавистью глаза выступающих на гостелеканалах "политологов", просматриваешь сводки определяемых властью новостей, а на интернете читаешь неуправляемые властью реплики населения, готового аплодировать "России Вперед!" по карте и глобусу танками и пехотой во имя Великой Цели (которая никогда внятно не формулируется), выражение сочувствия не только жертвам трагедии и их семьям, но также всему народу России в связи с постигшей Кемерово трагедией кажется возможным только как воплощение принципа НЕ ВЕДАЮТ, ЧТО ТВОРЯТ. Но неужели в самом деле не ведают? Или неведение, что творят, является частью не веры, а идеологии не всепрощения, а самопрощения? Прощающему индивидуально и коллективно всё, в прошлом и будущем, присно и вовеки Суверенных Веков что бы ни совершали и ни сотворили!
Прекрасных, душевных, гуманных и независимо от зомбирования Свыше мыслящих мужчин и женщин в России по-прежнему очень много. Однако на фоне всеодобряющего аплодирующего злобности и агрессивности большинства, именуемого Народ, они капля в море. Чувствуют собственную беспомощность. И на происходящее не в состоянии повлиять. Поэтому не они, а горящий кинозал в Кемерово с наглухо запечатанными дверьми, в котором сгорают люди, является символом современной России. А если немножечко образнее — горящий автобус, мчащийся по серпантину меж скал, с которого тормоза выброшены за ненадобностью, а руль, которым рулит П Резидент Федерации, не связан с колесами. На одной бортовой стороне которого красуется Главная на протяжении 70 лет Советско-Российской истории надпись: НАША ЦЕЛЬ КОММУНИЗМ, а на другой — та же, что на похоронном автобусе в Кемерово: ДОБРОЙ ДОРОГИ!
